5321
4
«Нацистский меч ковался в СССР!». Или не ковался? Да и вообще — как так вышло, что мы помогали немцам? Что происходило до начала Второй мировой с военными отношениями СССР и Германии — в нашей статье.
Начало 20-х годов было очень грустным — что для военных Германии, что для военных Советской России. Обе страны стали изгоями и резко сокращали армии.
У немцев ограничение не было добровольным. Унизительный Версальский мир задал верхнюю планку в 100 тысяч человек, из них офицеров — всего четыре тысячи. Армия — контрактная, солдат должен отслужить 12 лет. Так что накопить мобилизационный резерв тоже было невозможно.
Раз нельзя было взять количеством, немцы старались брать качеством.
Уже в 20-е годы немецкая армия старательно отрабатывала многое из того, что стало кирпичиками блицкрига в 1939–1941 годах. Проблема была в том, что рейхсвер — как называлась эта армия — лишили почти всего тяжёлого и наиболее эффективного вооружения. Под полный запрет попали авиация, танки и боевая химия. Артиллерию ограничили дивизионными гаубицами калибра 105 мм. Что особенно обидно, именно запрещённые образцы показали себя наиболее эффективными в только что закончившейся мировой войне, пока ещё не получившей первый номер.
У немцев ограничение не было добровольным. Унизительный Версальский мир задал верхнюю планку в 100 тысяч человек, из них офицеров — всего четыре тысячи. Армия — контрактная, солдат должен отслужить 12 лет. Так что накопить мобилизационный резерв тоже было невозможно.
Раз нельзя было взять количеством, немцы старались брать качеством.
Уже в 20-е годы немецкая армия старательно отрабатывала многое из того, что стало кирпичиками блицкрига в 1939–1941 годах. Проблема была в том, что рейхсвер — как называлась эта армия — лишили почти всего тяжёлого и наиболее эффективного вооружения. Под полный запрет попали авиация, танки и боевая химия. Артиллерию ограничили дивизионными гаубицами калибра 105 мм. Что особенно обидно, именно запрещённые образцы показали себя наиболее эффективными в только что закончившейся мировой войне, пока ещё не получившей первый номер.
(Фото: Зенитная пушка рейхсвера во время манёвров, 1920-е(
В настроении командиров (офицеров в Советской России официально не было) почти не ощущалось полынного привкуса проигранной Первой мировой — из Гражданской Красная армия вышла победительницей. Но при этом у неё не было столь богатого опыта войны с широким использованием техники, что был у немцев. Кроме того, отечественная оборонная промышленность сильно отставала как раз в тех областях, что запретили развивать немцам. Положение дел само толкало к совместной работе.
В силу действия Версальского договора сотрудничество по танкам, химии и, частично, по авиации, оставалось тайным.
На территории СССР в середине 20-х годов появились тайные объекты, на которых немцы могли вести запрещённые работы. В Казани организовали танковую школу. В Липецке — авиационную. Под Саратовом — химический полигон «Томка». Вопреки мифам о том, что Гудериана советские специалисты учили в казанской школе, а Геринга — в липецкой, преподавали там немецкие офицеры.
Увы, надо признать: нашим командирам попросту нечему было учить немцев. Геринг в Липецке вообще не бывал. Он и в рейхсвере тогда не состоял, ибо был занят избеганием встречи с немецким правосудием за участие в «Пивном путче», а затем — партийными и государственными делами. Зато Гудериан в Казани был. Правда, не как слушатель и даже не как преподаватель, а с короткой инспекцией. Зато весьма колоритная личность Хуго Шперле, тоже будущий генерал-фельдмаршал люфтваффе, прошёл курс подготовки в Липецке.
В целом объём подготовки авиаторов непосредственно в Липецке составил 120 лётчиков и 100 наблюдателей. Кроме того, немцы испытывали и новую технику, что в самой Германии делать было затруднительно.
В настроении командиров (офицеров в Советской России официально не было) почти не ощущалось полынного привкуса проигранной Первой мировой — из Гражданской Красная армия вышла победительницей. Но при этом у неё не было столь богатого опыта войны с широким использованием техники, что был у немцев. Кроме того, отечественная оборонная промышленность сильно отставала как раз в тех областях, что запретили развивать немцам. Положение дел само толкало к совместной работе.
В силу действия Версальского договора сотрудничество по танкам, химии и, частично, по авиации, оставалось тайным.
На территории СССР в середине 20-х годов появились тайные объекты, на которых немцы могли вести запрещённые работы. В Казани организовали танковую школу. В Липецке — авиационную. Под Саратовом — химический полигон «Томка». Вопреки мифам о том, что Гудериана советские специалисты учили в казанской школе, а Геринга — в липецкой, преподавали там немецкие офицеры.
Увы, надо признать: нашим командирам попросту нечему было учить немцев. Геринг в Липецке вообще не бывал. Он и в рейхсвере тогда не состоял, ибо был занят избеганием встречи с немецким правосудием за участие в «Пивном путче», а затем — партийными и государственными делами. Зато Гудериан в Казани был. Правда, не как слушатель и даже не как преподаватель, а с короткой инспекцией. Зато весьма колоритная личность Хуго Шперле, тоже будущий генерал-фельдмаршал люфтваффе, прошёл курс подготовки в Липецке.
В целом объём подготовки авиаторов непосредственно в Липецке составил 120 лётчиков и 100 наблюдателей. Кроме того, немцы испытывали и новую технику, что в самой Германии делать было затруднительно.
«Бодрая и энергичная личность»
Но СССР не был единственной площадкой для испытаний, да и в Германии всё же удавалось проводить часть работ. В результате советские специалисты периодически жаловались, что немцы привозят устаревшую технику. Впрочем, и это был хлеб. СССР тоже готовил своих лётчиков в Липецке, хотя, конечно, для них это не было так важно, как для немцев. Тем более, что советская авиация в 1930 году оценивалась весьма высоко приезжавшим в СССР в качестве военного атташе полковником Хальмом. Тот посещал различные части, Авиационную академию, наблюдал парады и остался доволен увиденным, предсказывая большую будущность советской авиации.
(Фото: «Фоккер» D XIII был основным самолётом авиашколы в Липецке)
Интересны и другие высказывания Хальма. Советского красноармейца он оценивал вполне в русле традиционных определений русского солдата: «Производит очень хорошее впечатление. Можно видеть только мускулистые, нетяжёлые, хорошо сложенные фигуры. Русское командование, если только народ не будет испорчен какими-либо особыми обстоятельствами, будет иметь долгое время хороший человеческий материал». Отмечал он и кое-что новое в сравнении с периодом царской армии: «Красноармеец сделался более умственно развитым, выказывает бо́льшие способности; выступает уверенно и сознательно». Правда, он отмечал, что дисциплина ещё не на достаточной высоте.
По уровню общего развития среди виденных им красноармейцев ниже всего Хальм оценивал немцев Поволжья.
Специального упоминания удостоились успехи в борьбе с неграмотностью: «Во время занятий можно было отметить вполне удовлетворительную умственную подвижность, способность понимания, стремление чему-нибудь научиться и большей частью поражающую способность правильно излагать свои мысли».
Также Хальм посетил Академию имени Фрунзе. Примечательно, что Академии «досталось» от него ровно за те же вещи, которые критиковались ещё при царском режиме: склонность к теории в ущерб практике, схематичность, оторванность от реальности самих преподавателей. Иногда попадается мнение, что он выделял среди преподавателей Р. П. Эйдемана, А. А. Свечина, А. И. Верховского, И. И. Вацетиса и Ф. Ф. Новицкого. Информация эта пришла из известной книги Горлова, но сам Хальм говорил только об «известных личностях». Лишь Новицкого он охарактеризовал как «известного писателя по вопросам», а Эйдеман удостоился явно положительной характеристики: «очень бодрая, откровенная и энергичная личность».
Интересны и другие высказывания Хальма. Советского красноармейца он оценивал вполне в русле традиционных определений русского солдата: «Производит очень хорошее впечатление. Можно видеть только мускулистые, нетяжёлые, хорошо сложенные фигуры. Русское командование, если только народ не будет испорчен какими-либо особыми обстоятельствами, будет иметь долгое время хороший человеческий материал». Отмечал он и кое-что новое в сравнении с периодом царской армии: «Красноармеец сделался более умственно развитым, выказывает бо́льшие способности; выступает уверенно и сознательно». Правда, он отмечал, что дисциплина ещё не на достаточной высоте.
По уровню общего развития среди виденных им красноармейцев ниже всего Хальм оценивал немцев Поволжья.
Специального упоминания удостоились успехи в борьбе с неграмотностью: «Во время занятий можно было отметить вполне удовлетворительную умственную подвижность, способность понимания, стремление чему-нибудь научиться и большей частью поражающую способность правильно излагать свои мысли».
Также Хальм посетил Академию имени Фрунзе. Примечательно, что Академии «досталось» от него ровно за те же вещи, которые критиковались ещё при царском режиме: склонность к теории в ущерб практике, схематичность, оторванность от реальности самих преподавателей. Иногда попадается мнение, что он выделял среди преподавателей Р. П. Эйдемана, А. А. Свечина, А. И. Верховского, И. И. Вацетиса и Ф. Ф. Новицкого. Информация эта пришла из известной книги Горлова, но сам Хальм говорил только об «известных личностях». Лишь Новицкого он охарактеризовал как «известного писателя по вопросам», а Эйдеман удостоился явно положительной характеристики: «очень бодрая, откровенная и энергичная личность».
Учения и достижения
Гораздо важнее школы в Липецке для немцев были работы в танковой школе. Она была менее успешной, чем авиационная, зато стала полигоном для отработки танков. К сожалению для немцев, у первых образцов были большие проблемы с движением — они почти сразу ломались.
Около Казани немецкие конструкторы узнали много нового и интересного об отказах коробок передач, гусениц и подвески. С другой стороны, у СССР не было ничего подобного, и многие детали немецкой техники стали образцами для советских конструкторов. Были заимствованы и некоторые элементы стрелковой подготовки. Более того, танковый шлем, ставший визитной карточкой сначала советских, а теперь и российских танкистов, тоже взяли у немцев.
Забавно, что сами потомки тевтонов от танкошлема отказались и войну начали в аляповатых беретах огромных размеров.
В Казани проводились учения с участием советских войск и танков. На курсах подготовили несколько десятков советских командиров. С ними работали и советские преподаватели, в том числе и будущий командующий 6-й гвардейской танковой армией Андрей Григорьевич Кравченко.
«Томку», полигон в Саратовской области, создали в 1927 году. До этого исследования в области химии проходили в Кузьминках. Впрочем, и с появлением «Томки» работы там не приостанавливались. Испытывались средства защиты (противогазы, костюмы), химической разведки, выливные авиаприборы, позволявшие использовать отравляющие вещества с самолётов, и многое другое. Немцы также помогли организовать производство иприта.
Советская сторона жаловалась, что последних достижений немцы не привозят, а те лишь туманно кормили обещаниями. К счастью, проверять результаты сотрудничества в боевой обстановке не пришлось — Вторая мировая война не стала химической.
Около Казани немецкие конструкторы узнали много нового и интересного об отказах коробок передач, гусениц и подвески. С другой стороны, у СССР не было ничего подобного, и многие детали немецкой техники стали образцами для советских конструкторов. Были заимствованы и некоторые элементы стрелковой подготовки. Более того, танковый шлем, ставший визитной карточкой сначала советских, а теперь и российских танкистов, тоже взяли у немцев.
Забавно, что сами потомки тевтонов от танкошлема отказались и войну начали в аляповатых беретах огромных размеров.
В Казани проводились учения с участием советских войск и танков. На курсах подготовили несколько десятков советских командиров. С ними работали и советские преподаватели, в том числе и будущий командующий 6-й гвардейской танковой армией Андрей Григорьевич Кравченко.
«Томку», полигон в Саратовской области, создали в 1927 году. До этого исследования в области химии проходили в Кузьминках. Впрочем, и с появлением «Томки» работы там не приостанавливались. Испытывались средства защиты (противогазы, костюмы), химической разведки, выливные авиаприборы, позволявшие использовать отравляющие вещества с самолётов, и многое другое. Немцы также помогли организовать производство иприта.
Советская сторона жаловалась, что последних достижений немцы не привозят, а те лишь туманно кормили обещаниями. К счастью, проверять результаты сотрудничества в боевой обстановке не пришлось — Вторая мировая война не стала химической.
(Фото: Немецкий персонал объекта «Томка». Саратовская область, конец 20-х годов)
Кроме объектов на территории СССР, сотрудничество велось в формате взаимных поездок на манёвры и обучения красных командиров на немецких курсах, по сути — слабо замаскированной Академии Генерального штаба. В заграничные поездки отправлялся цвет Красной армии: Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров, Белов, Дыбенко и другие. Уборевич и Якир, кстати, прошли курс немецкой академии.
Кроме объектов на территории СССР, сотрудничество велось в формате взаимных поездок на манёвры и обучения красных командиров на немецких курсах, по сути — слабо замаскированной Академии Генерального штаба. В заграничные поездки отправлялся цвет Красной армии: Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров, Белов, Дыбенко и другие. Уборевич и Якир, кстати, прошли курс немецкой академии.
Если бы?
Конец сотрудничеству положил приход Гитлера к власти 30 января 1933 года. Летом школы выпустили последних лётчиков и танкистов, после чего закрылись — по инициативе немецкой стороны. Гитлер взял курс на открытую милитаризацию и конфронтацию с коммунистами.
Нельзя сказать, что идеологические расхождения обязательно означали прекращение сотрудничества — итальянский флот много дал советскому, несмотря на весь фашизм Муссолини. От СССР немцы уже мало что могли получить — то же самое можно было делать в каком-нибудь Мюнстере, а не в белоснежных полях под Казанью. Существование школ стало просто ненужным.
Немцы уехали, а развитая инфраструктура досталась Красной армии. Остались и подготовленные командиры. Увы — по ним прошёлся кровавый каток репрессий. Вряд ли Красная армия выиграла от отсутствия в своих рядах Уборевича, Якира и прочих, познакомившихся с немецкой армией изнутри. Но, как мы помним, сослагательное наклонение и размышления на тему «если бы» истории не нужны.
НИКИТА БАРИНОВ
Нельзя сказать, что идеологические расхождения обязательно означали прекращение сотрудничества — итальянский флот много дал советскому, несмотря на весь фашизм Муссолини. От СССР немцы уже мало что могли получить — то же самое можно было делать в каком-нибудь Мюнстере, а не в белоснежных полях под Казанью. Существование школ стало просто ненужным.
Немцы уехали, а развитая инфраструктура досталась Красной армии. Остались и подготовленные командиры. Увы — по ним прошёлся кровавый каток репрессий. Вряд ли Красная армия выиграла от отсутствия в своих рядах Уборевича, Якира и прочих, познакомившихся с немецкой армией изнутри. Но, как мы помним, сослагательное наклонение и размышления на тему «если бы» истории не нужны.
НИКИТА БАРИНОВ
Источник:
Еще крутые истории!
- Пилот был против: 12 летнюю девушку с аллергией на арахис высадили из самолета
- Как снимали "Формулу любви"
Новости партнёров
реклама
Немецкие танковые шлемы представляли из себя железную каску, по типу британских и французских. Отличались от них наличием кольчужной маски. Именно от таких шлемов немцы отказались еще перед началом польской кампании, из-за их неудобства. И перешли на береты, которые не были аляповатыми, а просто имели большие размеры из-за наличия внутри войлочного каркаса. В 1941 году были береты были массово заменены на пилотки. И лишь у небольшой части танкистов еще оставались береты.
Советский танковый шлем создан на основе авиационного, и к немцам не имеет никакого отношения.
-какие были боевые операции(карты,схемы)
-про парады: приказы о проведении парадов, какие части привлекаются к параду.
Шедеврально!
Да и окончание обучения рейхсвера было связано не столько с том, что немцы мало чего могли получить, сколько с тем, что с приходом к власти Гитлера с Германии начали снимать ограничения. Поэтому уже смогли заниматься не под Казанью, а под Мюнстером.